Неточные совпадения
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более
лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою
хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
— И видно, что вы не деревенский житель, не
хозяин, — заметил он, —
лесная усадьба и село, а крыши соломенные — это даже невыгодно! Лес свой, как же избам разваливаться!
Стала она его о том молить и просить; да зверь
лесной, чудо морское не скоро на ее просьбу соглашается, испугать ее своим голосом опасается; упросила, умолила она своего
хозяина ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в последний раз на стене беломраморной словесами огненными...
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему
хозяину ласковому, а и тому
лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему
хозяину милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.
Он упал на колени перед наибольшиим
хозяином, чудищем мохнатыим, и возговорил голосом жалобныим: «Ох ты гой еси, господин честной, зверь
лесной, чудо морское! как взвеличать тебя — не знаю, не ведаю.
Рассказала она своему батюшке родимому и своим сестрам старшиим, любезныим про свое житье-бытье у зверя
лесного, чуда морского, все от слова слова, никакой крохи не скрываючи, и возвеселился честной купец ее житью богатому, царскому, королевскому, и дивился, как она привыкла смотреть на свово
хозяина страшного и не боится зверя
лесного, чуда морского; сам он, об нем вспоминаючи, дрожкой-дрожал.
Дрогнуло сердечко у купецкой дочери, красавицы писаной, почуяла она нешто недоброе, обежала она палаты высокие и сады зеленые, звала зычным голосом своего
хозяина доброго — нет нигде ни ответа, ни привета и никакого гласа послушания; побежала она на пригорок муравчатый, где рос, красовался ее любимый цветочик аленькой, — и видит она, что
лесной зверь, чудо морское лежит на пригорке, обхватив аленькой цветочик своими лапами безобразными.
Слыхал ты в январские ночи
Метели пронзительный вой,
И волчьи горящие очи
Видал на опушке
лесной,
Продрогнешь, натерпишься страху,
А там — и опять ничего!
Да видно
хозяин дал маху —
Зима доконала его!..
Разуваев жил от меня верстах в пяти, снимал рощи и отправлял в город барки с дровами. Сверх того он занимался и другими операциями, объектом которых обыкновенно служил мужик. И он был веселый, и жена у него была веселая. Дом их, небольшой и невзрачный, стоял у
лесной опушки, так что из окон никакого другого вида не было, кроме громадного пространства, сплошь усеянного пнями. Но
хозяева были гостеприимные, и пированье шло в этом домишке великое.
Разморенный духотою еловой чащи, весь в паутине и в хвойных иглах, пробирался с ружьем к опушке приказчик из Дементьева хутора, Мелитон Шишкин. Его Дамка — помесь дворняги с сеттером — необыкновенно худая и беременная, поджимая под себя мокрый хвост, плелась за
хозяином и всячески старалась не наколоть себе носа. Утро было нехорошее, пасмурное. С деревьев, окутанных легким туманом, и с папоротника сыпались крупные брызги,
лесная сырость издавала острый запах гнили.
Путешественники щедро заплатили за постой и, напутствуемые всякими благими пожеланиями со стороны довольных
хозяев хаты, выехали из ворот, проехали деревню и повернули в длинную, темную
лесную просеку.
Тетка приносит мешочек
лесных орехов и стоит на кухне — что называется «над душой», пока не выканючит у девочки и кофий, и чай, и сахар, и еще 5–6 рублей, которые та со слезами выпросит у
хозяев, в счет жалованья, получаемого в размере 3-х или 4-х рублей в месяц.
Ну что ж, не в рюхи с
хозяином играть: главное-то и без него в сенцах нашлось… Выкатили бочоночек на свет, втулку выбили, — стоялый квас шибанул в глаз, все так и повеселели. Выпили они по липовому ковшику, от короля до королевского денщика, в затылок по чинам ставши. Хоть болотной бражкой и припахивает, однако ж около хвоста меду не ищут. В
лесной глуши и на том спасибо…